Сорок лет было Питеру Гринуэю, когда вышел его первый игровой фильм «Контракт рисовальщика». Кинодебют в сорок лет – аплодисменты!
Гринуэй не имеет высшего кинообразования. Он одиннадцать лет занимался монтажом документальных фильмов и снимал короткие авангардные фильмы на механическую 16-миллиметровую камеру. В 35-36 лет Гринуэй полностью уходит в свободную режиссуру, его фильмы, наконец, замечают и отмечают, и за свой полный авангардный «метр» «Падения» он получает престижную премию.
И затем Гринуэю предлагается снять первый игровой фильм, что он и сделал менее чем за месяц – с конца августа до конца сентября 1981 года.
«The Draughtsman’s Contract», насколько мне известно, никаких призов не получал, но кинозрители многих стран мира смотрели его с изумлением, критики же были озадачены, либо восхищены, либо и то и другое вместе; так Гринуэй вошел в элиту авторского кино. Он сам, конечно, с неизменной усмешкой отнесся бы к этому заявлению, возможно, обыграв понятие элиты, как варианта отхожего места, расположенного в живописном месте. Либо наоборот. Либо предложил бы одновременно оба варианта и тут же их высмеял. Либо… Можно приспособиться к режиссерской манере Гринуэя, но невозможно привыкнуть к его эстетике, никогда не знаешь, чего можно ожидать от мастера кинематографического нонсенса, мировоззренческого парадокса.
Впрочем, Гринуэя, как мне кажется, нетрудно пародировать. Но никто не пробует – получится заведомо глуповато. А глупость – любимый объект насмешек режиссера. Глупость и пошлость, и между ними, кажется, режиссер ставит знак равенства.
Кино – не интеллектуальное искусство. Призвание кинематографа – развлекать, и немного поучать. Эстетические задачи открылись не сразу. Приходили режиссеры, создавали миры. И чем талантливее был режиссер, тем более был иллюзорен мир, им созданный. Потом явился Гринуэй и подвел предварительный итог: «Кино – идеальная барочная форма, оно играет тенями и иллюзией, оно сочетает разные способы выражения».
Гринуэй пишет немыслимые сценарии, сочиняет фантасмагорические диалоги, насыщает свои истории не поддающимися осознанию аллюзиями и аллегориями. Он ведет предельно структурированный распущенный образ киножизни и наслаждается тем, что умеет. А умеет он так много, что по его фильмам следует учиться абсолютной свободе самовыражения, естественно, при наличии достаточного багажа знаний.
Так о чем «Контракт рисовальщика»? Ну, во-первых, это детектив. Во-вторых, это велеречивое высказывание. В-третьих, это живописная галерея, где каждый кадр доведен до визуального совершенства. В-четвертых, это псевдоисторический анекдот. Есть еще и пятое, и шестое, и так далее. Но все это не отвечает на вопрос «о чем», это – о том, «как».
Вопрос «о чем» невозможен в концептуальном смысле. Постмодернистское произведение ускользает от такого вопроса. За строгими, аккуратно выверенными очертаниями английского парка – произвол масок, череда аристократических гримас. За изысканными кадрами и блестящей стилизацией диалогов эпохи Георга III – противостояние таланта и надменности, недальновидности и хитроумия, расчетливости и естественности.
По мнению Гринуэя, в выигрыше всегда остается талант, хитроумие и естественность. Как все это сочетается друг с другом? – Нет ответа.
Гринуэй безжалостен, он улыбается, когда знает ответ, но не спешит им делиться. Когда ответ ускользает от него, он перекладывает ответственность на зрителей и продолжает улыбаться. Впрочем, может быть, улыбка – и есть ответ… или его подобие.
***
О фильме “Контракт рисовальщика” / The Draughtsman’s Contract,
арт-хаус, постмодерн, Великобритания, 1982 г.
Режиссер и автор сценария – Питер Гринуэй
Оператор – Кёртис Кларк
Композитор – Майкл Найман
В главных ролях:
Энтони Хиггинс – мистер Невилл
***
Ccылки для любознательных:
Короткометражки Питера Гринуэя
“Ханзель и Гретель”, реж. Йим Пиль-Сунг